7 июля 1887
...
Мы мчимся, как стрела, — все мимо нас летит,
В глазах бесследно исчезая,
А поезд все вперед стремится и стучит,
Броней железной громыхая.
Вдали синеет лес неровною стеной,
Над ним кудряво вьются тучи,
Мелькает телеграф решеткою стальной
И зеленеющие кручи.
Мелькнуло кладбище. Белеют я кресты,
Угрюмо смотрят мавзолеи…
И вновь по сторонам канавки и кусты
Да редко — темные аллеи.
На нивах зыблется пшеница и овес,
Пестреют гряды в огороде,
И грустная семья задумчивых берез
Белеет а дружном хороводе.
Всё мимо! Все летит, как вольная мечта,
Как жизнь с обманчивыми снами;
И только светлая лазури высота
Горит незыблемо над нами.
И тусклая луна, бледна как первый снег
В лучах вечернего заката,
Следить не устает наш торопливый бег,
Печалью тайною объята…
Так жизнь вперед летит, — летит, как паровоз,
Меняя сны и впечатленья,
И сыплет искрами живые чары грез,
И стелет дымом увлеченья.
И все бежит вперед, без устали бежит…
И лишь сомненья призрак вечный,
Как бледная луна за поездом, следит
За нашей жизнью скоротечной.
28 июля 1887
Гатчина
...
Мне веет светлым волхвованьем,
Веселой зеленью долин,
Ключей задумчивым журчаньем
От русских сказок и былин!
Прекрасен сказок мир воздушный —
К нему с младенчества привык,
Мне мил и дорог простодушный,
Животворящий их язык.
Вступаю с трепетом священным
Под кров радушной старины,
Передаю струнам смиренным
Ее младенческие сны.
И пусть — полны цветной окраски,
Осенены прозрачной мглой —
Летят задумчивые сказки
Разнообразною толпой
От арфы стройной и покорной,
Как стая белых лебедей,
Заслыша визг стрелы проворной,
Летит со спугнутых зыбей.
30 июля 1887
...
Она была похожа на тебя,
В ее очах лучи сверкали те же.
Но, милый друг, она смеялась реже,
Она жила не веря, не любя…
В ее щеках румянец не играл,
Как у тебя, — он вспыхивал порою…
Единою блистали вы красою,
Но разный пламень души волновал.
Так тучки две в лазури золотой
Плывут, сходны по трепетным изломам,
Но теплый дождь одна несет с собой,
Другая — град с молниеносным громом.
Июль 1887
...
Нет, мне не жаль, что умер этот день,
Что мирная природа засыпает
И вечер шлет лазоревую тень, —
В моей душе угасший день сияет!
Оставил он свой отблеск золотой
В моих мечтах, согретых теплой лаской,
Обворожив блистательною сказкой,
Навек живым остался он со мной…
Пройдут года… Сквозь мглу почивших лет,
В дни черные, в дни скорби предзакатной,
Он будет мне бросать свой теплый свет
На темный путь, как гений благодатный…
Так в небесах померкшая звезда
Чрез много лет по смерти блещет миру…
Она тепла для смертного тогда,
Но холодна далекому эфиру.
Июль 1887
...
Забытою весной пахнуло на меня!
Я вновь у светлых чар во власти,
Душа моя полна мятежного огня,
Полна избытком чистой страсти.
Забытая весна — с ее роскошным сном,
С ее веселыми лучами —
В дождливый вечер мне мерцает за окном
И тихо реет над мечтами.
И сердце, как струна, и плачет, и поет,
И вдруг томится болью жгучей,
И трепетно дрожит, как лоно синих вод
Под набегающею тучей.
Июль 1887
Мне было года три, когда впервые я
Почувствовал душой всю прелесть бытия,
Когда сознание мелькнуло метеором,
И я вокруг себя окинул ясным взором.
Был вечер. Таяла веселая заря,
Все светом розовым приветно озаря,
Ложилась косо тень; по яблоням и липам
Чуть ветер пробегал; и шмель с гудящим шипом,
Качаясь на цветке акации густой,
Пугал меня своей мохнатою спиной.
В нагретом воздухе струился запах тмина,
Настурций и гвоздик; и тихо паутина
Качалась серою, чуть видною струной
Меж гроздий наливных рябины молодой…
Мне было хорошо. С восторгом ненасытным
Я с нянею бродил, и раем первобытным